В этом издании впервые собраны рассказы, связанные именно с российским искусством. Как родился замысел книги, рассказала «Петербургскому дневнику» ее автор.
– Софья, признайтесь, пожалуйста, почему вы решили рассказать только о российских преступлениях?
– Издано много книг, рассказывающих о криминале и мировых преступлениях в сфере искусства. Однако все они, даже те, что выходят на русском языке, повествуют в основном о преступлениях, совершенных на Западе, например краже «Джоконды» и подделках Леонардо.
Информация о российских преступлениях в искусстве мала и разрозненна. Скандалы, связанные с Россией, попадают в эти документальные расследования редко, как отдельные главы. Эту лакуну мне захотелось заполнить и самой написать книгу, где собраны наши злоключения. Создать обзорный труд, летопись того, что происходило именно на нашей почве. Так что это первая книга на русском языке, рассказывающая исключительно о «русских» преступлениях в сфере живописи, скульптуры и ювелирного искусства – кражах, подделках и вандализме.
– Когда брались за эту книгу, у вас не было опасений?
– Конечно, опасения были. Поэтому у меня был выбор – например, не писать о том, что случилось, скажем, после 1991 года, чтобы не обидеть никого из ныне живущих. Однако это бы очень обеднило мой рассказ. Поэтому пришлось изворачиваться: о современных преступлениях я рассказывала либо с фамилиями – в случае, если были суды и приговоры. Либо, если ничего не доказано и уголовных дел не существовало, эзоповым языком, без фамилий, в виде сплетен и баек. Именно это и определило необычный формат, нестандартную стилистику моей книги.
– Вы об этом и читателей предупреждаете.
– Сначала моим планом было создать обычный документальный текст, подробно и в хронологическом порядке рассматривающий знаменитые преступления и, возможно, современный криминальный арт-бизнес. Но по мере сбора материала становилось очевидно, что первоначальный замысел не получается воплотить. Собранные в одну кучу факты, сюжеты и персонажи образовали критическую массу. Стало ясно, что русские преступления в сфере искусства качественно отличаются от иностранных. Там злоумышленниками движут хладнокровный расчет и жажда наживы. У нас же на первый план выходят глупость, надежда на авось и зачастую банальное пьянство.
– Да, чего стоит описанный вами случай с пьяным похитителем, который разбил камнем окно музея, а потом забылся сном на антикварной мебели с единственной бронзовой статуэткой в руках.
– Можно вспомнить и историю с неким Лапаевым, который похитил в Павловском дворце раритетное пресс-папье, а заодно и ограбил расположенный неподалеку киоск с мороженым. Потом сел в электричку, чтобы в этот же день в пьяном виде быть задержанным полицейскими на Сенной площади. А вообще, бессмысленных и абсурдных преступлений оказалось так много, что стало ясно – писать об этом серьезно невозможно. Тут нужен взгляд Салтыкова-Щедрина, Аверченко, Зощенко, а порой и Хармса. Только под этим углом, возможно, получится передать эту русскую хтонь (темная, подземная, иррациональная сила, управляющая жизнью. – «ПД»), просочившуюся даже в тот вид криминала, который мы привыкли считать наиболее романтичным и элегантным.
– И в чем же, на ваш взгляд, особенность чисто русских преступлений в искусстве?
– Когда речь идет о кражах и вандализме, наши преступления как-то особенно безалаберны и идиотски. Поэтому и называется моя книга «Воры, вандалы и идиоты». А вот третий вид преступлений в сфере искусства – подделка, он у нас имеет другую специфику: связан с очень большими деньгами, и часто – с картинами авангардистов.
– Есть ли отличия в совершении преступлений в прошлом и сегодня?
– Разумеется, изменения в экономике и политической ситуации влияют на образ действий преступников. Например, до экономического кризиса 2008 года в стране было очень много шальных денег, поэтому в огромном количестве делались достаточно грубые подделки, которые сбывались наивным (в области искусства) бизнесменам.
Сейчас таких покупателей стало меньше – и подделок тоже. До революции воровали одним способом, во время Гражданской войны – другим, после Великой Отечественной войны – третьим… Люди меняются. Не стоит забывать и о техническом прогрессе – меняются средства охраны, выявления подделок, реставрации.
– По количеству и виртуозности совершения таких преступлений – как выглядит наша страна на общем фоне?
– Трудно сказать. Возьмем, например, подделки. В связи с тем, что многие обманутые предпочитают не выносить сор из избы, число зарегистрированных преступлений не совпадает с реальным. Поэтому сравнивать с мировыми показателями невозможно.
Влияют и этапы развития страны. Когда регион находится в кризисе или происходят боевые действия, число преступлений увеличивается. Например, в 1990-е в РФ музеи грабили с оружием, даже в столицах. Сейчас, слава богу, нет. Когда в Чечне шла война, музей изобразительных искусств там был начисто разграблен. Теперь же начисто разграблен музей в Ираке…
– А как обстоят дела в Петербурге? И вообще, какие преступления можно считать самыми громкими в России, в частности в нашем городе?
– У меня нет официальной полицейской статистики по Петербургу. Однако если вы посмотрите «Приложение» в моей книге, где я собрала в качестве летописи все громкие преступления, связанные с миром искусства, то окажется, что петербургские в нем занимают достаточно большое место. Банально по той причине, что в Петербурге и пригородах находится огромное количество произведений искусства. Это просто вопрос статистики.
Самые громкие в общественном сознании – это обычно самые свежие преступления. Так что можно сказать, что сейчас это кража картины Куинджи из Третьяковской галереи. В Петербурге, слава богу, крупных бед давно не было. А из того, что происходило в ХХ веке, думаю, это нападение с кислотой на «Данаю» Рембрандта.
– Как вы считаете, можно ли романтизировать похитителей, как это делается в некоторых фильмах?
– Романтизировать не надо никого, разве что добровольных доноров крови. Только про них никто не будет снимать кино, сколько жизней бы они ни спасли – скукота.
Преступники в сфере искусства уничтожают вещи или выводят их из оборота, лишая нас, зрителей, этих экспонатов. Это огромная потеря для культуры. Авантюрные же кинофильмы на эту тему порождают иллюзию, что воровать из музеев – весело и хорошо, и вдохновляют «на подвиги».
Смотря кинофильмы на эту тему, мы действительно часто представляем похитителей картин как элегантных и интеллигентных людей, совершающих преступления с помощью высоких технологий. Но арт-преступления не надо романтизировать, не надо ими восхищаться. Настоящие герои – реставраторы, которые спасают найденные произведения искусства. Работают над ними несколько лет. И в моей книге много иллюстраций на эту тему.
– Нет ли у вас планов просто приехать в наш город для встречи с читателями?
– Не так давно, еще до пандемии коронавируса, у меня уже была встреча с петербургскими читателями. Надеюсь, что в будущем мне удастся снова приехать в Петербург.
Источник: