Максим Боков: «Нам говорили: «Ничего страшного, голодные злее будете» — urbanpanda.ru

– 1995 год. В «Зенит» возвращается Павел Федорович Садырин, перед которым руководство города ставит задачу вернуть команду в элиту. Совсем другим был тогда футбол в Петербурге?

– Конечно: и люди, и антураж, и обстановка на стадионах, на которых преимущественно собирались поклонники футбола старой закалки, – все другое. Мне кажется, тогда болельщики относились к нам строже, чем сейчас. Нам не давали расслабляться, мы, сдержанно порадовавшись победе, сразу начинали готовиться к следующей игре.

– Вы застали «Зенит» еще в союзном чемпионате, выступали на заводских стадионах. За что играли в ту пору?

– Легенды ленинградского футбола, чемпионы СССР Михаил Бирюков, Сергей Кузнецов, Николай Ларионов, Владимир Долгополов, Юрий Желудков тепло приняли нас, новобранцев. Спуску нам не давали, многому научили. И уж играли мы точно не за деньги. Это сейчас финансовый вопрос имеет большое значение, тогда же мы хотели заработать такое же имя, как старожилы «Зенита», мечтали играть именно за «Зенит», имя которого уважали во всей стране, и, конечно, не забывали о собственных фамилиях. По зенитовской экипировке нас иногда узнавали на улицах и в общественном транспорте: машин у молодежи не было, мы передвигались по городу на автобусах и метро. «О, ребята, «Зенит», молодцы!» – говорили нам.

– Сейчас «Зенит» летает чартерными рейсами и проживает в самых фешенебельных отелях, а 25 лет назад вам доводилось добираться на выездные матчи и на военных самолетах, питаться колбасой и ночевать где попало.

– Раньше каждая команда мастеров была прикреплена к какому-то предприятию, от которого зависела наша финансовая стабильность. «Зенит» числился за ЛОМО, у которого не было таких возможностей, как сейчас. Солидные клубы возят с собой продукты и поваров, у нас же на столе было, как говорится, что бог послал. Нам говорили: «Ничего страшного, голодными будете злее». Самым экстремальным выездом стала Находка, куда мы летали дважды: сначала из-за нелетной погоды застряли в Хабаровске, опоздали на игру. Домой вернулись без проблем, но нам велели возвращаться обратно! Загрузились в самолет, не спавши, не евши, летели девять часов и… проиграли «Океану». Помню, сидим в раздевалке и думаем: «А зачем мы сюда возвращались-то?» С другой стороны, такие истории закаляют характер и дают бесценный опыт отношения к нештатным ситуациям. Могу сказать, что в будущем мне это очень помогло.

– Вы воспитанник «Электросилы» – клуба, который не мог составить конкуренцию «Смене» и школе «Зенит». Как вам удалось пробиться в главную команду города?

– Мне кажется, раньше было проще, поскольку тренеры постоянно ездили по школам, где на уроках физкультуры просматривали детей. В 202-й школе нас, мальчиков, выстроили в коридоре, тренер расставил фишки и попросил выполнить челночный бег. Из дюжины ребят выбрали двоих, меня на первой же тренировке поставили в ворота. Нам бросали мяч, это быстро наскучило, я стал пробовать себя в других видах спорта: самбо, теннис, плавание, три года отыграл в баскетбол и, конечно, лыжи – помню, уже с первым снегом брат и мама выводили меня на улицу. Это, безусловно, и помогло в дальнейшем в футболе.

– Каким вы запомнили сезон-1995?

– Я никогда не сомневался в решении главной задачи. Мы, молодежь, полностью доверяли Павлу Федоровичу, все рано женились, поэтому, как говорится, забот был полный рот. Перед нами поставили конкретную цель: выйти в высшую лигу, поэтому с каждой тренировки выходили выжатыми, как лимон. Результат такого труда не заставил себя долго ждать: да, мы финишировали третьими, пропустив вперед «Балтику» и «Ладу», однако и тех, и других обыграли дома при полном преимуществе.

– Что почувствовали после финального свистка заключительного матча сезона с «Шинником»?

– Я-то точно чувствовал! Кто-то из соперников так въехал в голеностоп, что меня унесли с поля на носилках и отвезли в больницу. Человек даже карточку не получил, мне же диагностировали разрыв связок, надели лангетку, в которой я поехал на чествование в гранд-отель «Европа». С «Шинником» сыграли 0:0, матч ничего не решал, поскольку решили задачу в предыдущем матче, выиграв у «Смены» – 1:0. Вот тогда испытали чувство гордости за выполненное дело, понимали, что сделали для клуба и города что-то очень весомое. Помню, на «Петровском» собрались 12 тысяч зрителей – очень внушительная по тем временам аудитория.

– Павел Садырин говорил, что возвращается в высшую лигу для того, чтобы обыграть московский «Спартак». Матчи с чемпионом России для «Зенита» стали главными в 1996 году?

– В гостях мы выиграли у «Спартака» 2:0, но я бы не сказал, что игры с красно-белыми имели какое-то сверхпринципиальное значение. Это потом, в ЦСКА, мы по-особому настраивались на дерби, по-прежнему каждая игра ЦСКА – «Спартак» стоит особняком, а для «Зенита» тогда «Спартак» не был сильным раздражителем. Да, те игры мы проводили с полной самоотдачей, но не более того. У меня, во всяком случае, в отличие от Павла Федоровича, никакого подтекста не было.

– Именно последний матч сезона-1996 разделил историю «Зенита» на до и после. Что же двигало вами, коренным ленинградцем, при переезде в Москву?

– Начну издалека. Я с детства мечтал попасть в «Зенит», бегал на все домашние игры, был на золотом матче 1984 года с «Металлистом», после которого взял автограф у Геннадия Сергеевича Орлова. До сих пор помню, как по дороге домой мы с соседом махали шарфами и кричали «Зенит» – чемпион!». Ловил себя на мысли: «Я тоже очень хочу быть таким же, как чемпионы СССР», пообещал себе сделать все, от меня зависящее, чтобы попасть в «Зенит». В 1995-м нами двигали мотивация, стремление сделать себе доброе имя, на следующий год мы хотели закрепить достигнутое, прогрессировать, бороться за самые высокие места, но в последнем туре случился тот самый матч со «Спартаком»…

– Вы убеждены, что у того матча существовала некая подоплека?

– В случае победы мы поднимались бы на седьмое место – вполне приемлемый результат для первого сезона в высшей лиге. Мы открыли счет, действовали на кураже, однако уступили 1:2. Сразу после игры чувствовали обиду и разочарование, пока кто-то не обратил внимание на странные голы в наши ворота. Уже потом я много раз смотрел эти мячи и тоже не мог найти им объяснение, это было не только мое, но и мнение некоторых ребят и Павла Федоровича. Появилась какая-то червоточина, я себе даже представить не мог, что кто-то может действовать за спиной. Мы честно посмотрели друг другу в глаза и решили, что это должно остаться на совести конкретных людей. Потом эту тему мы закрыли и пошли каждый своей дорогой. Садырин покинул команду.

– Как главный тренер объяснил вам это решение?

– Павел Федорович сказал так: «Не лезьте, это не ваша война». Но мы считали, что, если доверились своему наставнику, должны идти за ним до конца. Готовились к сезону с Анатолием Федоровичем Бышовцем, он знал, что, как только решатся юридические вопросы в Москве, мы уйдем к Садырину в ЦСКА, однако всеми силами пытался нас остановить. Мы много разговаривали, Анатолий Федорович многое обещал, однако все перевесило доверие к Садырину. Мы сделали свой выбор, и я до сих пор считаю, что он правильный.

– Уверен, решение далось вам нелегко.

– Не было такого, что прощаемся с концами. Знаете, как бывает: уезжаешь, и в груди появляется какое-то щемящее чувство. Я постоянно задавался вопросом: правильно ли поступил? Огромную поддержку мне оказала супруга, выразившая готовность в любой момент поехать со мной. Мне хотелось принять и новый вызов, покорить после Питера другие города. В ЦСКА у меня все складывалось хорошо, затем судьба привела меня в «Уралан», «Терек», где я также полностью выкладывался. Если ты делаешь свое дело честно, судьба обязательно отблагодарит тебя за смелость и работоспособность.

– Я правильно понял, что вы уходили не из «Зенита», а с Садыриным?

– Да, я уходил не из клуба и не из команды. Прощаясь с ребятами, Зазулиным, Дмитриевым и остальными, я, Хомуха, Кулик, а также Зубко и Окрошидзе четко обозначили свою позицию.

– С тех пор, как вы закончили карьеру в «Зените», прошел 21 год. Какая же кровь течет в жилах Максима Бокова – сине-бело-голубая или красно-синяя?

– Сейчас, конечно, красно-синяя. Однако я никогда не забуду свой родной город. Я родился и вырос в Ленинграде, здесь стал тем, кем есть сейчас. Бесконечно признателен людям, которые были рядом со мной в Питере, – родным, близким, друзьям, тренерам, ветеранам-наставникам «Зенита», наставлявшим меня на путь истинный. После замечательных лет в ЦСКА я играл в «Уралане», в «Тереке» и в «Салюте», где меня очень тепло приняли. Поэтому помимо сине-бело-голубой и красно-синей крови во мне есть и бело-зеленая, и желто-черная. Я этого никогда не забуду.

– Могли ли вы вернуться в «Зенит»?

– Какие-то разговоры ходили, но я всегда считал, что в «Зените» и без меня есть очень сильные ребята. Повторюсь, я ни о чем не жалею. Травмы? Я не мог играть иначе и постоянно лез в самое пекло. Что ж, такой характер. Сегодняшний «Зенит»? Отличная, сильная команда, которая обязательно поборется за выход в плей-офф Лиги чемпионов. Поражение от «Брюгге» не по игре, нечего переживать! У «Зенита» великолепный тренер, Сергей Богданович Семак, с которым мне посчастливилось поиграть вместе много лет. Мы до сих пор поддерживаем связь, постоянно общаемся и с другими ребятами из того ЦСКА Садырина, пересекаясь в том числе на могиле Павла Федоровича. Думаю, что «Зенит» выйдет из группы. Ну а в чемпионате России очень бы хотелось, чтобы золотые медали разыграли именно «Зенит» и ЦСКА.

Источник: spbdnevnik.ru

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий